Читать онлайн книгу "Тихая гавань"
Тихая гавань
Михаил Борисович Туркин
Представляем вашему вниманию новую книгу Михаила Туркина "Тихая гавань". С нетерпением, замиранием сердца поклонники и почитатели таланта Михаила Туркина ожидали выхода в свет новой книги известного русского поэта. И вот, наконец этот момент наступил! Вы держите в руках не просто обычную книжку со стихами. В этой книге собраны мастерски отточенные и живые слова поэта! Шедевральным поэтическим пером вгрызается в литературный мир известный в России и за рубежом поэт Туркин Михаил Борисович. Михаил призывает читателей внимательно следить за сюжетом стихов и сопереживать вместе с ним! Читайте с душой! Содержит нецензурную брань.
Михаил Туркин
Тихая гавань
СТИХИ
Глава первая
Из жизни
Августовский день, а я один лежу в постели
***
Августовский день, а я один лежу в постели;
ты не придёшь, и мои конечности вспотели.
Дождь тяжёлыми каплями падает по карнизу:
я хочу, увидеть тебя с низа, но клонюсь к низу.
Здесь мало свободы, мне негде раскинуть руки;
а, с верхнего этажа слышны соседей стуки – суки.
Нам; даже музыку нельзя дома громко включить.
Тут; сразу, сухой сосед снизу начинает нас лечить…
Невозможно нормально жить с соседями, в ладу:
у меня сердце трясёт, дёргается глаз-я, как в аду!
Когда, сухой приехал, то начал свои права качать;
вам, не поговорить, не плюнуть мимо, а смолчать.
Как выжить людям в такой тюремной обстановке, -
он на машине, а ты одинок, и стоишь на остановке.
Скандалами с женой, заразил тебя вести так, зло -,
хоть; бы, его кто-то также гриппом заразил; назло…
Ах; какое, страшенное одиночество человека
***
Ах; какое, страшенное одиночество человека;
особенно, среди людей, и шумных компаний.
Кому-то приходится, прожить одному полвека,
без любви любимых рук, губ, и глаз-её – Ани!
А кому-то, всё достаётся, без лишних усилий;
на дорогом авто отвезут в шикарный ресторан,
и, вместо роз, любимой подарят букет лилий…
А ты стоишь один с розами, как упрямый баран!
И, понимаешь, что-то в жизни у тебя не сложилось;
значит, у тебя в этой жизни печали одинокая судьба:
а милая сердцу девушка спать с тобою не ложилась.
не хочется, жить; когда за окном: проносится свадьба!
Бабка покормит кошек, разных птиц
***
Бабка покормит кошек, разных птиц;
власти, вы, – пенсию, ещё прибавьте!
А вокруг-дома, и много грустных лиц;
и, звуки басов в машинах, – поубавьте.
Старой бабке: самой нечего есть! -
зарплата у госслужащих уже-меньше.
И, у неё забота очень важная есть:
она; всё заботится о братьях-меньших.
Ей нечего подать бездомным котам -
она, уже не может накупить им рыбы!
Они всё ждут: им очень холодно там -,
на мёрзлых плитах, гранитной глыбы.
А, бабка извела всю пенсию; уже, давно.
И; нечего, ей ожидать; теперь, на месяц.
Что делать, если на Руси власть – давно;
у леса всплывал опухший жёлтый месяц.
Бродя по узким улочкам, – встретил бродячую киску
***
Бродя по узким улочкам, – встретил бродячую киску:
сидит у подвальчика дома, и желает съесть сосиску.
Глядь; а, из него: выползают четыре голодных рта;
сзади, в темноте: выглядывают красные глаза кота!
Мне стало, жаль бедное кошачье семейство, зверушек,
котята водили мордочками, с кисточками длинных ушек.
Было решено отправиться в ближайший ларёк за едой;
по виду, и глазам чувствовалось, что их желудок пустой!
Накупив разных мясных продуктов, и кошачьего корма, -
вернулся; и, – не нашёл хвостатых, для диких-это норма.
Видимо, они испугались незваного гостя, и все скрылись…
Позже, увидел котят в мусоре-кагате, глаза их: не открылись!
Да, окошко в подвальчике уже заложено кирпичной кладкой:
И коммунальщики плотно заложили дыру в подвал, с маткой!
Она там душераздирающе вопила, ища выхода из подвала.
Не понятно; а зачем, заделывать отверстие для поддувала?!
Я стоял, некоторое время в нерешительности, от визгов;
как, из мусорного контейнера мне донеслось-пара писков.
Котёнок, утопленный в целлофановом пакете, с водой, -
прогрыз его, и вылезал к мамке: за молочком, и едой!
Один в живых остался, а остальные не дождались, и пожить -,
нет у него теперь; ни братьев, ни сестёр, и он не хочет пить.
Маленькое существо зажмуривалось, от солнечного света;
дрожа, глядело на мир, не находя на злое убийство ответа!
Я бережно взял в руки крохотное пушистое существо, это…
Под джинсовую куртку, и понёс к себе домой; где-то, летом.
Оно плохо слушалось, и привыкало ходить на место, в туалет;
и, до сих пор шумов пугается, и почему-то, не обожает котлет!
Это оказалась девочка, – она выросла, и стала взрослой;
только, во снах: память возвращается к жизни прошлой.
Ей, – померещилось, что её находят родные: отец и мать,
и, они лижутся… Но сон исчез, а люди могут мир сломать!
В нашем квартале пропали все чайки
***
В нашем квартале пропали все чайки;
многие не поверили в это: всё – байки.
Но птицы; действительно, все пропали-,
люди подумали, что они улетели, пали.
Всё оказалось банально, и очень просто:
злым нелюдям эти чайки не давали спать!
И было подброшено отравленное просо;
они все попадали; и уже, не смогли летать.
Как бывает красива чайка, в своём полёте:
она взлетает вверх, падает и, поднимается…
Куски еды старика Михалыча, вы поклюёте;
а, моя душа опустошена, и слёзно ломается!
Чаек уносил дворник с тротуарных дорожек;
птицы летели за помощью, к добрым людям.
Лежали боком и ничком, с крючками ножек.
Старик Прохор: – Ну; сядем, выпьем, и будем…
Он начал, подкармливать птиц; раньше бабок:
понимая, что этим-обеспечит выживание им.
На питание пернатым-не пожалел своих бабок!
Они считали его как родным, близким, своим…
Но, старый Михалыч не сломался, и подаёт еду -,
здешним голубям, воронам, галкам, и галчатам:
им подбрасывает пищу вверх; и, словно на беду, -
помогает, выживать как обездоленным волчатам!
Название дал: чёрные чайки. И, стали именовать
так; галок, ворон, голубей, и прилетевших грачей
а, впереди долгая зима, и им гибели не миновать
и Прохор не спал, и ждал длинных, холодных ночей!
Другие птицы слетели туда, где им подавали еду;
не ожидали подвоха, не зная о людской жестокости.
Крестя и молясь за остальных, – плачу, и мимо иду.
не думали, что вместо рыбы им бросят острые кости!
Дети обыскались больших белых птиц-гордых чаек!
За окна высовывались, не находя заметных комков.
Им: не могли взрослые родители за крепким чаем -,
поведать; как, белые птицы, – ушли от земных оков.
Детям сказали, что чайки сменили ореол обитания:
им нужно очень много рыбы, чтобы вырастить деток;
дети говорят, что не перенесут с ними расставания!
Птицы желают жить на свободе, не перенесут клеток.
Сегодня утром, – спустилось, как знамение с небес:
белоснежное мягкое пёрышко, от маленькой чайки!
Это оставшийся один и выживший в гнезде птенец;
он стал подрастать, пить и кормиться у нашей речки.
Старый дряхлый дед узнал об этой новости; скоро,
задумал худое: стал точить на неё свой острый зуб.
Взял из деревни, с завалинки состарившийся короб;
решил; после, чайку изловить и сварить из неё суп.
Но, заречные жители быстро смекнули, в чём дело;
уже дети в школе учились, и листва в саду желтела.
Деревня, поля, леса и пашня с картошкой поредела;
а, вороны кричали, и носились по полям, оголтело -
Они увидели, как дед с матом и остервенелым лицом
клянёт всё на свете, и ненавистью дышит его натура.
Он гоняется за бедным; и, ещё не окрепшим птенцом;
ведь, он не любит красоты, и, – ему противна культура!
Это выживший птенчик, не вкусивший того яда:
смотрит боком и немного тушуется, при людях.
Остальных потравили: они думали, что это еда!
Заплетаются его лапки, в голых ивовых прутьях.
Прохор машет ему рукой, – улетай далеко, и далече:
тебе необходимо полноценное питание; и вольно…
иначе; скоро, старый дед Кощей тебя тут искалечит!
Ты можешь погибнуть, пасть, и тебе станет больно.
В рассветный час, оно, – забьётся
***
В рассветный час, оно, – забьётся;
сильнее, подгоняя мысли, в кровь.
А над рекой туман и дым завьётся -,
и ты не сможешь, удержать любовь!
Когда, моя душа твоей коснётся,
этой любви, невинный пыл даря;
тогда, любовь, – навек проснётся:
и до весны поднимается её заря.
С тобой обнимая крепче вечность -,
шепчу тебе: родная; лучше, встань.
Твоя весна уходит в бесконечность;
«моя любовь», —не скажет, перестань!
Вам, чашу гнева Господа, – пора, испить
***
Вам, чашу гнева Господа, – пора, испить -
моим обидчикам, мучителям, гонителям!
Что, вам надобно? Никто не сможет пить!
Все знания, – ушли к древним хранителям.
Вы: жизнью пресытились, и деньгами бросались,
спиртное пили из горлышка, курили-паровозом!
Около подъезда очень много судились, и ссосались -,
вся ваша жизнь, гады, – была пропитана навозом…
Униженные, но не посрамленные этими скотами;
внедрились к вам, в ваше слабое звено, кротами.
Теперь, мы знаем ваши мысли, и чуем за версту, -
время придёт, и все поклонитесь святому кресту!
Мне открываются большие врата высокого рая,
где в окнах свет, он золотом объят, и просторен.
Будто, неземной красоты молодая девчонка Рая:
с любовью себя ласкает, я с ней-одно, и доволен!
Ветром подхватятся листочки
***
Ветром подхватятся листочки;
Нет места красивее на земле.
А, в конце стихов-только точки -,
то, что ты сказать, хотела мне.
И не узнаю твой забытый почерк, -
за давностью лет: уходящие года…
Я напишу не прочитанный очерк,
и, я расстанусь с тобой, навсегда!
Но; а, ты улыбнёшься рассветом -,
не заметив любви к тебе, иной…
Не поможешь наветом, советом,
обожжённому страстью, виной!
9. Витю Цоя с детства любили родители
***
Витю Цоя с детства любили родители;
он хотел вырасти, и пойти в водители.
Учился на резчика по дереву, на тройки-,
его обижали, но был он смелый, и бойкий!
Цой стал поэтом и известным музыкантом:
фотографию композитора украсили кантом.
На его песнях вырастает, не одно поколение;
живым-смертным осталось-за душу-моление!
Виктор Цой снимался в муз. клипах и кино,
и, его рок-группа тоже именовалась: "Кино".
На серой полосе белым, – как высь горная -
в мгновение ока, – явилась, полоса чёрная!
Посмотри же; сколько времени, на часах?!
Он не спал, усталость век, туман в глазах…
На часах сейчас: шесть тридцать один, утра
Пятнадцатое августа: ему, проснуться пора!
Погиб в аварии; средь, бела дня – под гнёт:
водитель автобуса всё свою судьбу: клянёт.
Помнит все детали; словно это было вчера -
страшная ночь среды-следующего четверга!
В ту роковую среду: ушла наша легенда:
на земле не стало художника эпохи, да!
Не любил популярность, был узнаваем;
сила, энергия, ритм жизни: не сгибаем!
Он не спал за рулём, не курил травы;
поэтому, не правы были менты, и вы! -
кто: его не любил, и часто издевался;
Витя-в чёрное, не из-за вас одевался!
При столкновении, – потерял сознание, он;
переворот авто: сломал кости, в ушах-звон.
Жизнь остановилась от смертельной травмы.
Он сильно затронул нашей души дифирамбы!
От ужаснейшего удара: в воду ушёл Икарус;
над дорогой, солнцем опалён: неба парус.
Повсюду, со всех сторон звучит призыв:
Виктор Цой-жив! Цой-с нами! Витя-жив!!!
Витю не все любили, он не любил грусть, осень.
Часы и сердце; навсегда, – остановились в 11:28.
Витенка, прости нас, – мы не сберегли тебя!
Мы поём твои песни, и любим тебя, как себя…
Виктор очень много писал, пел, и кочегарил он;
советскую машину обдало кровью, и зажарило.
Читатель, ты, – не должен засыпать за рулём -,
за своим стареньким автомобилем Жигулём!!!
В тот день Солнце сыграло с ним злую штуку:
судьбу перевернуло, и принесло смерти муку!
Он очень любил ночь, и всегда: уезжал ночью;
потому, ему пришлось увидеть смерть-воочью!
Врачи обнаружили Цоя в расслабленном состоянии;
предотвратить автоаварию: он был не в состоянии…
Но алкоголя и наркотиков-в нём не было, ни грамма! -
Так, его научила, вести себя жизнь, и любимая мама.
Папа, Витю вспоминает с грустным взглядом:
ему очень тяжело; ведь, они: с ним-не рядом!
Он перебирает старые фото родного человека;
непомерная жалость, он не прожил, и полвека!
Друзья, его учили; как выходить, из-за заноса;
но машина москвич переднеприводного носа!
Он бы, – вырулил; если б, не препятствие одно:
был только один выход: быстро, залечь на дно…
Он всегда просил много не писать про него;
было крайне неудобно, и это: больней всего…
Такой Человек: номер один, в СССР – Виктор Цой!
Цой ждал перемен, любил жизнь, и не был мацой.
Глава вторая
О любви
Всё сбывается, верь, всё сбывается
***
Всё сбывается, верь, всё сбывается,
злая боль; хоть, иногда: забывается.
И в окно врывается запах тополей,
с просторов – воздух свежих полей.
Воды ключевой попей из родничка, -
прижимай к груди своего грудничка.
Ты: сердцем ощущаешь мира благость;
тогда страдания твои; уже, не в тягость.
И просыпаешься с-поза ранку летом;
наслаждаешься природой-её цветом.
И вдыхаешь сердце землицы русской,
взгляд в небо, из щёлки дверцы узкой.
Всегда надо начинать свою жизнь с начала
***
Всегда надо начинать свою жизнь с начала,
с чистой светлой мысли и новой страницы.
И, не вспомнить, как мать в детстве качала;
так, – не увидеть, как зарождаются зарницы!
И как приятен летний запах с сенокосом;
вдруг, – брызнул дождь- а ты под откосом -,
стоишь, увидишь полуголую, босую девчонку,
промокшую сильным дождём, как собачонку.
В ней; всё то, чем только оживёт человек;
с нею найдёшь сон, мир и счастлив вовек!
Она греет и дарует мне блаженное счастье-,
замучает лаской, что, – умрёшь-в одночасье!
Но; ты безумно рад её теплу, и нежности;
тому естеству во влажной промежности!
Этой бесконечной, и упругой мягкости,
с движениями тела и ребра – её кости.
Заботясь о ней: дари постоянно блаженство;
и, она: навсегда посвятит тебе своё жен-ст-во!
И, прошлое; опять, врываясь с новой силой:
напомнит о себе, – поблагодарив- спасибо…
Два сердца бьются, в кромешной тьме
***
Два сердца бьются, в кромешной тьме;
одно желанно, своё дарю; войду к тебе.
И, там познаю тайные силы вселенной -,
я полетаю, а ты, – побудь моею пленной!
В тебе собрались все чувства этого мира;
но, снаружи ты бываешь холодна, рапира.
Внутри тебя уютное тепло, и с комфортом -,
я предаюсь движениям бархатистым ртом.
Наши тела получают любовное довольствие
от быстрой скорости-телесное удовольствие.
Вы возрождены; чтоб, – сотворить жизни нам,
друг без друга не можем: разделены пополам!
Только в друг друге: находим счастье и рай, -
своими губами, губками меня в себя вбирай!
Слизистая оболочка податлива, и она нежна -,
ты; даже, не представляешь, как, – мне важна!
Не знаешь; насколько, в тебя влюблён?
Только с тобою понял-я вновь окрылён!
Ты увлажнилась, а мою засохшую душонку, -
согрела, и словно одела меня в рубашонку.
Жизнь моя: пропащая, паскудная
***
Жизнь моя: пропащая, паскудная;
котомка холщовая, пища скудная.
Ничего уже не порадует – не льстит -,
только враг позорный мне не мстит!
Широко раскинулись вспаханные поля;
И одиноко стоят старые, седые тополя.
Распростёрли все свои ветви стороны -,
мою пищу клюют злые чёрные вороны!
За красуется сирень, любимая моя;
по весне зацветает, и любовь твоя.
От красот изумляется естество;
А, с неба возрадуется божество!
Извращённое сознание, от обиды на тебя
***
Извращённое сознание, от обиды на тебя;
я: отталкиваю одиночество и тебя от себя!
И, не смогу простить предательство и ложь;
Отвращение, презрение к тебе: смоет дождь.
Это уже не любовь, а жалость к старчеству;
И, свойственная склонность к величеству.
Во дни беспробудного пьянства и чванства
Горделивых насмешек, зла, и мещанства.
Жадность и скупость: тебя обуяла, околдовала;
ты не делилась со мной, и себя-мне не давала!
Я не могу прощать измены, недоверие и месть -,
Мне так противна: твоя не избалованная лесть!
Израненная душа, – посмотрит тоскливо
***
Израненная душа, – посмотрит тоскливо;
и птицы встрепенутся, полетят крикливо!
От меня не сегодня: ушла любовница лета:
у меня внутри как поминки по потере света.
Я в России: первый нахал, и поэт-затейник;
свои душевные изъяны: положу в сотейник.
Будет, чем порадовать публику и посмеяться -,
люди; нынче, Бога не чтут, и даже не бояться!
Криком журавлиным улетает моя любовь, в рай:
в тот далёкий, птичий гомон, за небесный край!
Я не обернусь, не взмахну ранеными крыльями, -
мне пронзает мои руки, как гвоздями-шильями!
Когда же; всё успела, и меня не полюбить
***
Когда же; всё успела, и меня не полюбить -,
и, как быстро-в чувство привести смогла?
Не один раз захотела избить, и даже убить…
На грешную землю, – уже опускалась мгла!
В этой мрачной серой мгле, злосчастной доли, -
печальный день: сменился грязным вечером.
Своя несчастливая жизнь, – ощущалась до боли;
тогда меня били обидчики, убивая вчетвером!
Я уходил навсегда, с нашего земного плана;
и, прощался с тобой, и этой осенней дорогой:
обижаясь на жизнь, – мне привиделась лана;
которую, я, уже не мог назвать своей дорогой!
Она стояла и видела сквозь тьму смутное небо,
где гроздьями свисали низкие тучи и, те сучья…
Как вдали поворачивается наш страшенный Бог,
а там текут и лижутся-они, – как суки, и ты-сучья!
Любимая, я тебя; уже, больше не люблю
***
Любимая, я тебя; уже, больше не люблю -,
но, неужели, мне пришлось это сказать?!
Машу рукой, во след уходящему кораблю;
и, невозможно про всю боль рассказать.
Много зла, бед и горя пришлось, пережить, -
приходилось есть с земли, и рвать те цветы.
У меня нет сил и здоровья; дабы, ещё жить!
А, всему виной, – стала одна ты, и, только ты!
Я: был, вынужден тебя возненавидеть, за всё -,
потому что; более, чем предала: ты обидела…
Теперь нашим отношениям настал конец-всё!
Ты, за что меня не любила и возненавидела?!
Я желал тебя душою, и; навсегда, с тобою быть;
мечтая, всё делить на двоих, вместе полюбить…
После понял: я никогда не смогу тебя позабыть;
а, ты взяла и захотела меня за мелочь, – убить…
Люди всегда хотят, пожрать
***
Люди всегда хотят, пожрать; (людей)
если нет еды: начнут, орать! (блядей)
А; ещё, со смаком, – закончить,
без п.зды-станут рожу корчить.
Все зубы пересчитают зубами:
тянутся к небу, сухими губами!
Горячая кровь не даст заснуть -,
мякоти бабы, только б, соснуть…
Мечтают завести себе детей:
и вяжут их крючком, из петель.
Имеют петли-в прямом смысле,
Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/mihail-borisovich-turkin/tihaya-gavan/) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке
Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения